О раскрытии заговора «врачей-вредителей» – поначалу девяти, потом пятнадцати самых квалифицированных врачей Кремлевской больницы – сообщила газета «Правда» 13 января 1953 года. Их обвинили в «умерщвлении» руководителей страны с помощью неправильных методов лечения и ядов, в частности в том, что они ускорили смерть члена Политбюро А. Жданова, умершего в августе 1948 года, и Александра Щербакова, умершего в 1945 году, а также в попытке убийства советских военачальников по приказу «Интеллидженс Сервис» и организации еврейской взаимопомощи «Америкен Джойнт Дистрибьюшн Комити». В то же самое время, когда врач Лидия Тимашук, «сигнализировавшая» властям об имевших место недостатках и упущениях, в торжественной обстановке получала «за бдительность» орден Ленина, у обвиняемых выбивали «признания». Как и в 1936-1938 годах, тысячи советских людей собирались на митинги, чтобы потребовать наказания виновных и возврата к истинно большевистской бдительности. В последующие после «заговора убийц в белых халатах» недели в прессе началась новая кампания в духе Большого террора с требованиями покончить с «преступной беспечностью в рядах партии и вредительством». Обществу навязывалась мысль о широком заговоре, объединяющем интеллигенцию, евреев, военных, высшие партийные кадры, крупных экономистов, а также должностных лиц из «нерусских» республик, что напоминало худшие времена «ежовщины». Ставшие сегодня доступными документы1 свидетельствуют, что сфабрикованный «заговор убийц в белых халатах» стал переломным моментом в эволюции сталинизма послевоенного периода. Одновременно он был как бы завершением кампании по борьбе с космополитами, точнее – антисемитской кампании, развязанной в печати в начале 1949 года. Она началась еще в 1946-1947 годах, когда проступили основные черты нового Большого террора, и была остановлена только со смертью Сталина. Кроме того, было еще одно немаловажное обстоятельство: борьба между различными группировками в Министерстве внутренних дел и в Министерстве госбезопасности, разделившимися в 1946 году и подвергавшимися постоянным реорганизациям. Эти столкновения внутри политических органов были отражением борьбы за власть наверху; каждый из потенциальных наследников Сталина уже видел себя главой государства. Впрочем, у «дела врачей-убийц» есть весьма специфический ракурс: через восемь лет после публичного осуждения практики нацистских лагерей всплыло антисемитское наследие царизма, против которого всегда выступали большевики; именно поэтому мы считаем, что сталинизм вступил в свою последнюю фазу. У нас нет возможности распутать все нити «дела врачей-убийц» или, скорее, дел, которые слились в одно в этот финальный момент. Обозначим основные моменты эволюции этого последнего заговора. В 1942 году советское правительство, желая оказать давление на американских евреев с тем, чтобы те убедили правительство США открыть наконец «второй фронт» против нацистской Германии в Европе, благоприятствовало созданию в СССР Еврейского антифашистского комитета под руководством известного актера и режиссера Еврейского театра в Москве Соломона Михоэлса. Сотни евреев развернули в этом Комитете активную деятельность: писатель Илья Эренбург, поэты Самуил Маршак и Перец Маркиш*, пианист Эмиль Гилельс, писатель Василий Гроссман и многие другие деятели науки и культуры. Но очень скоро Комитет превратился из официозной пропагандистской организации в учреждение, представляющее еврейскую общину и советский иудаизм. В 1944 году руководители этого Комитета Михоэлс, Фефер и Эпштейн обратились лично к Сталину с предложением о создании еврейской автономной республики в Крыму, которая, по их мнению, помогла бы забыть обидный эксперимент по образованию «Еврейского национального государства» в Биробиджане. Последнее было действительно создано в 30-е годы, но явно неудачно: за 10 лет менее 40 000 евреев поселились в этом забытом, пустынном и болотистом месте на Дальнем Востоке на границе с Китаем2. _______________ * П.Д. Маркиш (1895–1952) – еврейский писатель. Писал на идиш. Автор романа Война (1941 – 1948), пьес, поэм, лирических стихов и др. Репрессирован в связи с делом Еврейского антифашистского комитета. (Прим. ред.) Кроме того, Еврейский антифашистский комитет занялся сбором свидетельств об уничтожении евреев нацистами, а также о «ненормальном отношении к евреям», или, проще говоря, о проявлениях антисемитизма со стороны населения. Они были достаточно многочисленны. Традиционный антисемитизм был по-прежнему силен на Украине и в некоторых западных районах России, в частности, в бывшей «черте оседлости» Российской империи, где евреи, по разрешению царской власти, имели право на проживание. Первые поражения Красной Армии во Второй мировой войне продемонстрировали размах антисемитизма в народной среде. Как указывается в некоторых отчетах НКВД «о состоянии умов в тылу», широкие слои населения легко поддались нацистской пропаганде, согласно которой немцы вели войну не с русскими, а с евреями и коммунистами. В районах, занятых немцами, особенно на Украине, уничтожение евреев с ведома и на глазах у населения не вызвало, кажется, большого возмущения. Немцы сумели завербовать себе в помощь 80 000 украинцев, некоторые из них принимали участие в уничтожении евреев. Чтобы противостоять нацистской пропаганде и мобилизовать единый советский народ на борьбу с врагом, большевистские идеологи с самого начала отказывались признать, что Холокост имел весьма специфический характер. На этой почве развился антисионизм, затем официальный антисемитизм. В августе 1942 года Отдел агитации и пропаганды Центрального комитета распространил для внутреннего пользования записку «О преобладании евреев в артистических, литературных и журналистских кругах». Деятельность Еврейского антифашистского комитета не могла не вызвать ответную реакцию властей. С начала 1945 года перестали публиковать произведения Переца Маркиша; публикация Черной книги о жестокостях нацистов в отношении евреев также была запрещена. «Основная идея этой книги состоит в том, что немцы воевали с СССР только с целью уничтожения евреев», – так был сформулирован официальный предлог для запрета книги. 12 октября 1946 года министр госбезопасности Абакумов направил в Центральный комитет записку «О националистических проявлениях Еврейского антифашистского комитета»3. Сталин, намеревавшийся продолжать внешнюю политику, благоприятствующую созданию государства Израиль, не сразу на нее отреагировал. Только после того, как 29 ноября 1947 года СССР проголосовал за план раздела Палестины, Абакумову был открыт путь для ликвидации Комитета. 19 декабря 1947 года некоторые члены этого Комитета были арестованы**. Несколько недель спустя, 13 января 1948 года, Соломон Михоэлс был найден убитым в Минске. Согласно официальной версии он стал жертвой несчастного случая: его сбил автомобиль. Еще несколько месяцев спустя, 21 ноября 1948 года Еврейский антифашистский комитет был распущен под предлогом того, что он стал «центром антисоветской пропаганды». Различные его органы были запрещены, в частности, издававшаяся на идиш газета «Эйникайт»4, с которой сотрудничала еврейская интеллектуальная элита. В последующие несколько недель все члены Комитета были арестованы. В феврале 1949 года пресса открыла «большую кампанию по борьбе с космополитами». Еврейские театральные критики были разгромлены за «невозможность понять национальный русский характер». «Разве какой-нибудь Гурвич или Юзовский могут правильно представить себе национальный русский характер?» – писала газета «Правда» 2 февраля 1949 года. Сотни евреев-интеллигентов были арестованы в Москве и Ленинграде в первые месяцы 1949 года. _______________ ** В декабре 1947 года аресту подверглись лишь два члена ЕАК экономист И. Гольдштейн и литературовед 3. Гриндберг. На основе «выбитых» из них показаний и начало «раскручиваться» дело ЕАК, по которому основные аресты производились в январе 1949 года. (Прим. ред) В середине 90-х годов журнал «Нева» опубликовал показательный для того времени документ – решение Ленинградского суда от 7 июля 1949 года, в котором Ахилл Григорьевич Ленитон, Илья Зеликович Шерман и Руфь Александровна Зевина приговаривались к десяти годам лагерей. Обвиняемые были признаны виновными в том, что позволили себе в частных беседах «антисоветскую критику резолюции Центрального комитета по поводу журналов «Звезда» и «Ленинград»***, и далее: «интернациональные марксистские решения они интерпретировали в контрреволюционном духе <...> и оклеветали политику советского правительства по национальному вопросу». Попытка опротестовать решение не удалась, коллегия Верховного суда только ужесточила прежний приговор: «При вынесении приговора Ленинградский суд не учел всей серьезности содеянного <...>. Обвиняемые, пребывая в плену националистических предрассудков, утверждали превосходство одного народа над другими народами Советского Союза и тем самым вели контрреволюционную пропаганду»5. Срок заключения был увеличен до 25 лет. _______________ *** Знаменитое Постановление ЦК ВКП(б) о журналах «3везда» и «Ленинград» от 14 августа 1946 года легло в основу кампании против «космополитизма» и «низкопоклонства перед Западом», одним из главных инициаторов которой был секретарь ЦК А. Жданов. Ее первыми жертвами стали Михаил Зощенко, Анна Ахматова и Дмитрий Шостакович, а вслед за ними – многие литераторы, композиторы, деятели кино, философы, экономисты, историки и др. «Реакционной лженаукой» была объявлена генетика, на сходных основаниях развернута кампания против кибернетики. Кампания сопровождалась репрессиями и нанесла большой удар по развитию науки и культуры в СССР. (Прим. ред.) Начались систематические смещения евреев сначала с ответственных постов, которые они занимали в области культуры, информации, прессы, в издательской деятельности и в медицине. Затем число арестов увеличилось, поразив самые разные социальные крути. Группа «инженеров-вредителей», в большинстве своем лиц еврейской национальности, была арестована на металлургическом комбинате в Сталине и расстреляна 12 августа 1952 года6. Другой пример: «за потерю документов, содержащих важные государственные секреты», была арестована 21 января 1949 года и затем приговорена к пяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере жена Молотова Полина Жемчужина, по национальности еврейка, занимавшая ответственный пост в руководстве текстильной промышленностью, а супруга-еврейка личного секретаря Сталина Александра Поскребышева была обвинена в шпионаже и расстреляна в июле 1952 года. Молотов и Поскребышев продолжали служить Сталину как ни в чем не бывало. Однако следствие по делу Еврейского антифашистского комитета затянулось. Процесс проходил при закрытых дверях, и только в мае 1952 года, через два с половиной года после ареста обвиняемых, ему дали ход. Почему этот процесс шел так долго? Согласно документации, частично уже доступной, это может объясняться двумя причинами: во-первых, одновременно с «делом врачей-убийц» Сталин запустил еще одно, так называемое ленинградское дело, которое велось в строгой тайне, и вместе с делом Еврейского антифашистского комитета должно было, очевидно, стать важным этапом в подготовке новой большой «чистки». Во-вторых, он был озабочен глубокой реорганизацией служб безопасности, что стало ясно после ареста в июле 1951 года Абакумова. Этот арест был направлен и против всемогущего Берии, заместителя Председателя Совета Министров и члена Политбюро. Дело Еврейского антифашистского комитета было также непосредственно связано с делом «врачей-вредителей», а после смерти Сталина оказалось в самом центре борьбы за политическое наследование и раздел сфер влияния. Из всех сфабрикованных процессов «ленинградское дело», разгром второй по значимости парторганизации Советского Союза и тайный расстрел ее руководителей и по сегодняшний день остается самым загадочным. 15 февраля 1949 года Политбюро приняло резолюцию «об антипартийной деятельности Кузнецова, Родионова и Попкова», трех представителей высшего партийного руководства. Все трое были сняты с должностей, а вместе с ними и председатель Госплана СССР Вознесенский, с работы было уволено также большинство членов ленинградского партаппарата. Ленинград в глазах Сталина всегда был подозрительным городом. В августе-сентябре 1949 года все партийные руководители были арестованы по обвинению в «организации антипартийной группы», связанной с «Интеллидженс Сервис». Абакумов начал тогда настоящую охоту на бывших членов ленинградской парторганизации, работавших на ответственных постах в других городах и республиках. Сотни ленинградских коммунистов были арестованы, а около 2000 просто исключены из партии и уволены с работы. Репрессии приняли ужасающие размеры, коснувшись даже самого города, его недавней истории. Так, в августе 1949 года власти закрыли Музей обороны Ленинграда, созданный в память о героической защите города во время Великой Отечественной войны. Несколько месяцев спустя ЦК партии поручил Михаилу Суслову организацию комиссии по ликвидации музея, которая работала до конца февраля 1953 года7. 30 сентября 1950 года начался закрытый судебный процесс над основными обвиняемыми по «ленинградскому делу» – Кузнецовым, Родионовым, Попковым, Вознесенским, Капустиным, Лазутиным. Они были расстреляны на cледующий день, буквально через час после оглашения приговора. Дело раскручивалось без какой-либо огласки. О нем не знал никто, даже дочь одного из обвиняемых, невестка Анастаса Микояна, бывшего министром и членом Политбюро! В течение октября 1950 года другие псевдоправедные суды приговорили к смертной казни десятки ответственных работников, когда-то состоявших в Ленинградской партийной организации: Соловьева, первого секретаря Крымского областного комитета партии, Бадаева, второго секретаря Ленинградского областного комитета партии, Вербицкого, второго секретаря Мурманского областного комитета партии, Басова, первого заместителя Председателя Совета Министров РСФСР и других8. Было ли «ленинградское дело» сведением счетов между группировками аппаратчиков или звеном в цепи дел, ведущих к ликвидации Еврейского антифашистского комитета, – таких, как заговор «убийц в белых халатах» и арест Абакумова? Вторая гипотеза представляется нам более вероятной. «Ленинградское дело», без сомнения, было решающей фазой в подготовке новой большой «чистки», публичный призыв к которой прозвучал 13 января 1953 года. Знаменательно, что расстрелянных ленинградских руководителей обвиняли в преступлениях того же сорта, что и мнимые преступления 1936–1938 годов. На пленарном заседании ленинградской парторганизации в октябре 1949 года новый первый секретарь Андрианов объявил ошеломленной аудитории, что бывшие руководители организации опубликовали троцкистско-зиновьевские произведения, в которых «они тайком, в скрытой форме, протащили идеи из статей самых злостных врагов народа Зиновьева, Каменева, Троцкого и других». Карикатурность этого обвинения была слишком очевидна для работников аппарата. Каждый был должен готовиться к новому 1937 году9. После казни главных обвиняемых по «ленинградскому делу» в октябре 1950 года начались новые перестановки сил в органах Госбезопасности и Министерстве внутренних дел. Не доверяя больше Берии, Сталин сфабриковал дело о новом «мингрельском националистическом заговоре», целью которого якобы было присоединение Мингрелии, т.е. того района Грузии, где родился Берия, к Турции. Берия вынужден был «принять меры» по отношению к своим «соотечественникам» и провести «чистку» грузинской компартии10. В октябре 1951 года Сталин нанес еще один удар по Берии, заставив его арестовать старых сотрудников прокуратуры и госбезопасности еврейского происхождения: генерала Наума Эйтингона****, проводившего под началом Берии операцию по убийству Троцкого; генерала Леонида Райхмана, принимавшего участие в организации московских процессов; полковника Льва Шварцмана, пытавшего Бабеля и Мейерхольда; следователя Льва Шейнина, бывшего правой рукой прокурора Вышинского во время больших московских процессов 1936–1938 годов. Все они были обвинены в организации большого «националистического еврейского заговора», руководимого <...> министром госбезопасности Абакумовым, ближайшим сподвижником Берии. _______________ **** 31 июля 1991 г. «Известия» писали о Науме Эйтингоне: «...генерал вплоть до 1950 г. был напрямую связан с секретной химической лабораторией КГБ, где отрабатывалось применение различных ядов на подлежащих уничтожению «врагах народа», за что после разоблачения Берии был осужден на длительный срок». (Прим. ред.) Абакумов был арестован незадолго до этих событий – 12 июля 1951 года. Сначала он был обвинен в том, что способствовал ликвидации Якова Этингера, врача-еврея, арестованного в ноябре 1950 года за антисоветскую сионистскую пропаганду и трагически погибшего в тюрьме во время допроса. «Убрав» Этингера, который имел большой опыт работы и лечил Кирова, Орджоникидзе, маршала Тухачевского, Пальмиро Тольятти, Иосипа Броз Тито и Георгия Димитрова, Абакумов, оказывается, «пытался помешать разоблачению преступной группы еврейских националистов, просочившихся в высокие сферы органов госбезопасности». Несколько месяцев спустя Абакумов был представлен следствием как «мозговой трест» еврейского националистического заговора! Таким образом, арест Абакумова в июле 1951 года стал переломным моментом в разоблачении «сионистского заговора», связующим звеном в плане ликвидации Еврейского антифашистского комитета, сигналом к которой было «дело врачей». Так в течение лета 1951 года (а не в конце 1952), задуманный сценарий принял четкие очертания11. С 11 по 18 июля 1952 года в обстановке строгой секретности состоялся процесс над членами Еврейского антифашистского комитета. Тринадцать обвиняемых были приговорены к смерти и расстреляны 12 августа 1952 года, вместе с ними были расстреляны «инженеры-вредители» с автомобильного завода им. Сталина. В целом по делу Еврейского антифашистского комитета было вынесено 125 приговоров, из них 25 смертных, все они были приведены в исполнение; 100 человек были приговорены к заключению в лагеря на срок от 10 до 25 лет12. К сентябрю 1952 года сценарий «сионистского заговора» был готов полностью. Его исполнение было задержано на несколько недель по причине проведения XIX съезда партии, собравшегося наконец в октябре 1952 года, т.е. через тринадцать с половиной лет после XVIII съезда. По окончании съезда были арестованы и заключены в тюрьму врачи-евреи, у которых под пытками выбивали признания, – так родилось дело «убийц в белых халатах». Одновременно с этими арестами, которые в тот момент еще были тайными, в Праге 22 ноября 1952 года открылся процесс по делу Рудольфа Сланского, бывшего секретаря Коммунистической партии Чехословакии, и тринадцати других коммунистических руководителей. Одиннадцать из них были приговорены к смертной казни и повешены. Одной из особенностей этого так называемого судебного процесса было то, что его целиком состряпали советники из органов госбезопасности СССР, и он носил откровенно антисемитский характер. Одиннадцать из четырнадцати подсудимых были евреями, всех их обвиняли в создании террористической «троцкистско-тито-сионистской группы». Подготовка этого процесса стала настоящей охотой на евреев в аппаратах коммунистических партий Восточной Европы. На следующий день после казни одиннадцати «заговорщиков» по делу Рудольфа Сланского, 4 декабря 1952 года, Сталин заставил Президиум ЦК проголосовать за резолюцию, озаглавленную «О положении в органах госбезопасности», где он приказывал партийным инстанциям положить конец «бесконтрольным действиям органов». На скамье подсудимых оказались органы госбезопасности, обвиняемые в халатности: им-де не хватало бдительности, они позволили врачам-вредителям заниматься своей пагубной деятельностью. Иными словами, был сделан еще один шаг. Сталин рассчитывал использовать дело «врачей-вредителей» против госбезопасности и против Берии. Большой специалист по аппаратным интригам, последний не мог не знать о тайном смысле того, что готовилось. То, что произошло в течение недель, непосредственно предшествовавших смерти Сталина, пока еще недостаточно известно. Вслед за официальной кампанией, призывающей к усилению большевистской бдительности, после митингов и собраний, где обличались «убийцы-космополиты», продолжалось расследование и велись допросы врачей. Новые ежедневные аресты принимали все более широкий размах. 19 февраля 1953 года был арестован заместитель министра иностранных дел Иван Майский, правая рука Молотова и бывший посол СССР в Лондоне. После многочасового беспрерывного допроса, он «признался», что был завербован как британский шпион самим Уинстоном Черчиллем, а вместе с ним была завербована Александра Коллонтай, известная большевичка, в свое время создавшая (вместе со Шляпниковым, расстрелянным в 1937 году) «рабочую оппозицию» и бывшая до конца Второй мировой войны послом СССР в Стокгольме13. Однако,
несмотря на сенсационные «подвижки» в расследовании «заговора», нельзя не
заметить, что, в отличие от подобных процессов в 1936–1938 годах, никто из
высших партийных должностных лиц не выступил с какими бы то ни было
разоблачительными заявлениями между 13 января и 5 марта, днем смерти
Сталина. В 1970 году Н. Булганин, сталинский министр Вооруженных Сил,
признался, что кроме Сталина, главного вдохновителя и организатора, лишь
четверо советских руководителей были посвящены в детали готовящегося
«дела» – Маленков, Суслов, Рюмин и Игнатьев. Остальные же не исключали
угрозы для самих себя. Согласно тому же Булганину, процесс над
«врачами-евреями» намечался на середину марта, следом должна была начаться
массовая депортация советских евреев в Биробиджан14. В
настоящее время, в связи с труднодоступностью Архива Президента РФ, где
хранятся самые секретные и, видимо, самые «неудобные» сведения, нет
возможности доподлинно установить, существовал ли план массовой высылки
евреев в начале 1953 года. Несомненно одно: со смертью Сталина
прекратилось наконец-то пополнение списка его жертв. Примечания
1. Г. Костырченко, С. Редлих, Еврейский антифашистский комитет в СССР, Сборник документов, М., 1996; Г. Костырченко, В плену у Красного Фараона, М., 1994; A. Knight, Beria, Paris, Aubier, 1994; J.-J. Marie, LesDerniers Complots de Staline. L'affaire des Blouses blanches, Bruxelles, Complexe, 1993. 2. Г. Костырченко, цит. соч., с. 45-47. 3. «Известия ЦК КПСС», 1989, № 12, с. 37. 4. Г Костырченко, С. Редлих, цит. соч., с. 326-384. 5. J.-J. Marie, Les Derniers.., p. 60-61. 6. Г. Костырченко, цит. соч., с. 136-137. 7. В.И. Демидов, В.А. Кутузов, Ленинградское дело, Л., 1990, с. 38-90. 8. Там же, с. 139—151J.-J. Marie, Les Derniers.., p. 77-99. 9. J.-J. Marie, Les Derniers., p. 90-91. 10. A. Knight, op. cit., p. 239-247. 11. P. Soudoplatov, Missions Speciale, Paris, Le Seuil, 1994; Г. Костырченко, цит. соч., с. 289-314. 12. В.П. Наумов (ред.), Неправедный суд. Стенограмма судебного процесса над членами Еврейского антифашистского комитета, М., 1994. 13. J.-J. Marie, Les Derniers.., p. 159; P. Soudoplatov, op. cit., p. 424—426. 14. I. Rapoport, Souvenirs du
proces des Blouses Blanches, Paris, Alinea, 1989, p. 140-141. Конец 14-й главы. Читайте продолжение, Глава 15. После Сталина
|